Книга «МОЖАЙСК - СВЯЩЕННЫЙ ГОРОД РУССКИХ».     

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ДАТИРОВКА

    Художественная форма Можайского образа св. Николы вызывала "великое смятение" не только в чувствах древних русских людей, но и в мыслях людей современных. Ведь если она "скульптурная", то оказывается необычной, небывалой для средневековой Руси. Исследовавшие этот вопрос А.Гатцук, Н.Петров, А.Бобринский, Н.Большаков, Н.Померанцев, В.Лазарев и другие выдвинули множество различных гипотез о происхождении Можайского образа.

    В результате, попытки обращения к древним национальным истокам, исконному славянскому язычеству, долго сохранявшемуся в лесных глухоманях Руси, были признаны неубедительными. Стали превалировать обращения на запад к католикам - уж очень там здорово научились резать статуи!

    Одно из первых мнений на вопрос о западном (по идее) происхождении Можайского образа выдвинул в конце XIX века А.Вознесенский: "В Епифань, судя по местному преданию, принесен был в 1380 году из Литвы деревянный резной образ св. Николая (еще без меча и града, Г.М.). Он возможно стал прототипом резного образа Николы Можайского. Во всяком случае, идея изображения, как скульптурного, может быть приписана влиянию соседней с Можайском Литвы".¹²

    В 20х годах нашего XX столетия мнение это было развито и "по революционному" доведено до кощунства А.Некрасовым. Сначала он по порядку охарактеризовал "западно-европейским" продолговатое лицо св. Николы Можайского, потом его меч, подогнутые колени, развернутые в разные стороны носки ног, затем подытожил свое наблюдение: "Эта статуя, более чем какой-либо иной древний памятник, имеет значение для определения влияния на древнерусское искусство Западной Европы. Почти наверное можно сказать, что Никола Можайский вывезен из-за границы, и что он вовсе не Никола, было даже высказано мнение, что это вовсе и не изображение Святого, а просто обычная на Западе надгробная скульптура какого-то епископа; с чем впрочем трудно согласиться". ¹³

    Отсутствием конкретного научного обоснования для таких выводов, нагромождением ошибочных утверждений, наконец, грубой атеистической тенденциозностью исследователь лишь порочил явление, а вместе с этим и себя самого. Ведь что получалось?

    Неумелые в плотничном и резном искусстве лесные можайцы, обманувшись по простоте душевной в существе подсунутой им кем-то и откуда-то принесенной неизвестной надгробной католической статуи, стали сразу же, еще в XIV веке кощунственно дурачить ей всех, тоже конечно простоватых русских людей, безграмотных православных священников, сделав подлог объектом святости, общенародного поклонения. "Липу" приняла за "Древо Жизни" православная русская церковь, наконец великие московские государи! Но что особенно удивительно - сам Великий Святой - Угодник Божий - принялся играть в игру можайских фокусников: вселившись духом в чужого болвана, он стал каждый день чудодействовать! И так на протяжении веков!

    В церкви существуют жесткие правила, в частности, не принимать святых икон из рук неверных, ни продавать в такие руки, не разрешается иноверным писать святых икон (а поклонения им не творить). Новую икону всегда строго освидетельствовали, выясняя по возможности все о ее происхождении, затем освящали и так далее. Недоразумений и неясностей здесь не было и быть не могло. Древние мастера не подписывали своих произведений, творя во имя Господа. Отсюда множество спекуляций разного рода атеистов, особенно в борьбе с православием. На лихое мнение А.Некрасова очевидно повлияли дыхание вульгарной социологии и безудержный разгул Союза воинствующих безбожников. А цитируется оно здесь потому, что до сих пор находит таких же лихих приверженцев-кощунников.

    Чуть позднее А.Некрасов переменил это свое мнение на другое: св. Никола Можайский был якобы вырезан художником из окружения волынца митрополита Петра и по его заказу. Это был мастер с Волыни, но возможно и из Белоруссии, то есть православный человек. На это предположение исследователя подтолкнул тот факт, что на юге небольшие резные или литые рельефные иконки изготовляли чуть ли не со времен крещения Руси, а Можайская икона - лишь увеличенный вариант таких резных изделий. ¹⁴

Никольские ворота Московского Кремля, на которых еще недавно имелся резной образ св. Николы Можайского

    Не столь остро, "помягче" подошел недавно к проблеме происхождения статуи Г.К. Вагнер: "В конце концов, XIV век - это не такое время, от которого мы можем требовать сложения в пластике национального типа Святого. В XIV веке русское искусство обогащалось работами мастеров разного происхождения. В связи с этим приобретает особую остроту вопрос о датировке статуи. Поскольку здесь нельзя опираться на стиль, то невольно приходится сообразовываться с исторической ситуацией.

    А.И.Некрасов исходил из деятельности митрополита Петра в западнорусских землях и поэтому относил статую к 20м годам XIV века и эта датировка принята в академической истории искусства. Но если исходить из наиболее благоприятной исторической ситуации, то естественнее отнести статую ко времени, когда в Можайске сооружался белокаменный Никольский собор, многими примечательными особенностями родственный сербскому храму в Дечанах (1327-35 гг.).

    Вот новый аспект, под которым можайская статуя Николы еще не рассматривалась. Если же учесть, что и в сербской и в болгарской скульптуре романские черты были очень сильны, то в предположении, что в Можайске в конце XIV-начале XV веков работали балканские мастера (зодчие и скульпторы), не будет ничего невероятного. Во всяком случае, фасадная резьба старого Никольского собора была выполнена в сербских мотивах..." ¹⁵

    Таким образом, исследователи до сих пор не прояснили действительно трудного вопроса о происхождении Можайского образа. Остался открытым и вопрос о датировке: можайский историк В.Горохов относил его появление к концу ХШ века, ¹⁶ А.Некрасов - к началу ХIV, А.Вознесенский, Г.Вагнер - к концу XIV-началу XV веков. Тайна явления св. Николы Можайского остается неразгаданной.

    Здесь не ставилась цель окончательно раскрыть ее - цель книги иная. Однако высказаться по проблеме необходимо. Как уже отмечалось, "заходы" не раскрытие тайны делались с разных сторон: "западной" скульптурности образа, романских черт стиля статуи, исторической ситуации... Легко заметить движение мыслей снаружи, от Европы все ближе к Можайску, его собору. Но почему-то при этом миновали ворота крепости, то есть место, где находился сам образ. А ведь без учета этого места все рассуждения отвлеченны.

    У св. Николы Можайского был постоянный адрес "иже на вратех" или "что на градцких вратех". Фраза имеет двоякий смысл: на самих "вратех", либо в церкви "на вратех". Однако известно, что самое раннее воспроизведение можайского образа, причем каменное, появилось в Москве над воротами Никольской башни Кремля. В этой связи исследовавший резные иконы Н.Петров писал еще в конце прошлого века: "Старейшая московская копия резного изображения св. Николы Можайского,.. да вероятно и сам можайский оригинал, первоначально были назначены не для церковного употребления или чествования, а для городских крепостных стен, как святые покровители их. А таким первоначальным назначением сих изображений объясняется как материал, из которого они сделаны (дерево, камень), так и барельефная или статуарная форма их, наиболее устойчивая против влияния непогоды". ¹⁷

Не забыта традиция: Можайский образ св. Николая на стене восстановленной церкви св. Иоакима и Анны.

    Можайск несколько раз сжигался золотоордынцами: сначала возможно еще Батыем в 1238 году, доподлинно - Дюденем в 1293, отрядами Тохтамыша в 1382, Едигея в 1408 годах. Нападения были неожиданными, неотразимыми. Лишь после этих разорений, обнаруживается длительная сохранность города (не совсем ясен только результат нападения Литвы в 1446 году). Следовательно, наиболее возможной датой изготовления сохранившегося надвратного образа св. Николы является 1409 год - год восстановления Можайской крепости после ее сожжения отрядом Едигея.

    Конечно, прочность этой даты не абсолютна. Может быть много рассуждений ослабляющих ее. Так например в летописях речь обычно идет о сожжении города-крепости, а не конкретно крепостных ворот. Если ворота оставались целыми, то образ мог быть изготовлен и раньше: в 1383 году, когда крепость после нашествия Тохтамыша восстанавливал Дмитрий Донской, или даже в 1294 году. В этой связи может быть допущено и вторичное рассуждение. Можно предполагать появление "архаичного" образа св. Николая на крепостных воротах в XIII-XIV веках, который мог даже повторяться несколько раз на восстанавливаемых воротах. В таком случае, ныне сохранившийся образ - лишь последний из образов (может быть здесь также скрывается причина его совершенства). Все эти заманчивые предположения не имеют твердой опоры, а позднюю из возможных дат появления Можайского образа св. Николы принимаем, скорее всего, просто из осторожности.

    Открытым остается вопрос о художнике-резчике образа 1409 года или, в сущности, о происхождении Святыни. В документах XVIII века образ называли "явленым", то есть чудесно возникшим, а говоря иначе, изготовленным неизвестно кем. Если рассматривать изолированно только одну статую, то мысли о происхождении ее могут "забредать" на Запад к католикам. Но в древней Руси мыслили "резной иконой" и этого нельзя недооценивать. Происхождение самой идеи такой иконы, а не одной только статуи, следует конечно искать в резных или литых рельефных иконках Руси X-XIV веков. В Можайске для ворот была изготовлена лишь увеличенная такая "резная икона". Ее габариты были по меньшей мере 2,5 х 2 метра. Они и продиктовали раздельное изготовление частей: фигуры Святого, киота-навеса, возможно даже клейм Спаса и Богородицы в верхней части киота. Икону изготовил конечно же православный человек. Он мог быть можайцем, москвичом, даже сербом - неважно. А высокое художественное качество статуи явилось следствием огромного таланта мастера-резчика.

Церковь св.Иоакима и Анны, построенная в XVIII-XIX вв на месте монастырского собора XVв.	Детали храма